««Быстро». Да, он это понимал. Об этом он и пытался предупредить его, почти умоляя о помощи. И все же одно дело держать это в своей голове, но совсем другое услышать от партнера, воспринимая такую действительность не очень-то снисходительно. Теперь созерцание потолка уже не спасало. Барри опустил взгляд, не глядя ни на что конкретно, но все же замечая как быстро вздымалась его собственная грудь. Да, он волновался, это вот так просто не скрыть, надевая сколько угодно защитных масок, чтобы казаться сильнее чем был на самом деле ».

«Чего он не ожидал – так это запаха, бросившегося ему в ноздри, опьяняя и распаляя, возвращая на много лет назад к бесконечной охоте ради бесконечного голода. Квентин оглушён и ослеплен, сжимая пальцами плечи мужчины через плотную ткань костюма и чувствуя как клыки раздирают губы. Шея совсем рядом, под тонкой бледной кожей оглушительно-красным бьётся артерия, сосредоточение жизни, и он не выдерживает. Вампир не рычит. Он не животное – Бек погружает зубы в шею молча, не обратив внимания на то, что Томас перестал двигаться и обмяк – и мгновение блаженства заменяет тошнотворное отвращение.
Кровь отравлена».

«Особого внимания заслуживает «доска почета» — одна из стен сплошь увешана фотографиями, уточняющими стикерами и множеством разных фаллических предметов. Дилдо всевозможных расцветок и форм, конфигураций, какие-то даже любовно перевязаны бантиками и ленточками. В коллекцию входит бейсбольная бита с рукоятью, выполненной в виде большого рельефного члена. Ей Бруни любила прогонять нерадивых посетителей, пока кто-то вероломно не отломал пикантную ручку. Ее потом нашли, как и злоумышленника. Отвезли в больницу, извлекли, протерли и приклеили утраченную часть обратно».

«— Жизнь героя не оставляет времени на подобные вещи, не так ли? Но если так, это очень печально, Барри, — конечно, ни Лену было рассуждать о таком, хотя, говорил он абсолютно искренне. Его самого даже с большой натяжкой нельзя было назвать сторонником серьезных отношений. Тем не менее, даже у него был период, когда это стояло на первом месте. Давно. В прошлой жизни. Еще до того, как он понял, что доверять другому человеку на столько, что бы впустить его в свою жизнь, бывает губительным».

«Человек-Паук задержал дыхание, пораженно уставившись на протянутую руку и после секундного замешательства отмер, прикасаясь к мужской ладони. Грубая кожа отозвалась шершавым прикосновением на мягких подушечках, пальцы задели прохладные браслеты на запястье, весьма интересные и причудливые, с переплетением шнурков, инкрустированные камушками и обитые кожаными вставками. Любопытно, – отметил про себя юноша, отпуская чужую руку и выпрямляясь».

«Ему не неприятно, но вторжение в личное пространство, слишком мягкое и слишком личное, сбивает с толку, заставляет чуть ли не поморщится от неудачной попытки трактовать этот жест. Джеймс не дает самому себе теряться в иллюзиях и думать — верить, — что это прикосновение отца к сыну, что это может быть родным, может быть близким и теплым. Стив поднимается. Джеймс хочет украдкой прикоснуться к своей щеке, впитывая тепло пальцев в память, но ничего не делает, только смотрит почти напряженно снизу-вверх. Сначала на лицо, потом на руку. На свою и обратно на широкую жесткую ладонь старшего Роджерса. Он все-таки принимает ее, крепко стискивая и поднимаясь с пола ».

«Фрэнсиса раздражает самоуверенность этого Роджерса. Ему явно некомфортно находиться в этом гараже, в этой компании, где на него поглядывает как минимум странно, и в то же время он принимает вызов, словно все это не всерьёз, словно сам Бартон – не всерьез, и да, сам не отрывает от него взгляда. Так, что Бартон в какой-то момент, кажется, вспыхивает румянцем – и тут же опускает голову, вспоминая, что нужно проверить, на кого показывает горлышко бутылки. Да блин. Неудача.
— Ну что, Тедди. Правда или действие?».

«Он вновь прижимается к любимому, скользит подушечкой пальца по излому бровей, рассеченных шрамами, изучает изрубцованную кожу. Возможно, все прочие эльда сочли бы его пристрастия кощунственными, но Фингон влюблен в каждую тонкую морщинку, каждую отметину на теле кузена. Внутреннее чувство прекрасного, которым кичатся эльдар, трепетало от любого, даже самого мимолетного воспоминания о старшем Феаноринге. Финьо видел его прекрасным статным юношей, крепким зрелым мужчиной, израненным и исхудавшим пленником, искалеченным, но не сломленным. И в каждой своей ипостаси Маэдрос был для него прекрасен».