Сперва Томас хочет заверить собеседника, что недоброжелателей у него нет. Коллеги всегда любезны, как и режиссеры-постановщики. За пределами же театра актер бывает редко, деревянные подмостки - вся его жизнь, семья и любовь.
Но есть что-то такое в интонациях Бека, что заставляет задуматься и промолчать. Тем более сейчас Тома куда больше заботит здоровье графа. Известие о том, что глаз не пострадал фатально, вызывает безмерную радость.

- Ваши предпочтения греховны ровно настолько, сколько и мои, - Шарп не может отказать себе в удовольствии вновь коснуться лица Квентина. Осторожно гладит здоровую скулу, скользит по оголенной шее, - и в наблюдательности вам равных нет. Да, вести из дома леди Свифт не самые радостные. Вернулся ее супруг, который боюсь, моему присутствию не будет рад.

Томас умолкает, не зная как деликатнее объяснить причины, тем более его ладонь уже ложится на плечо Бека. Актер путается в своих мыслях, объятых остатками болезненного состояния. Поджимает тонкие губы и отводит серо-зеленые глаза к каменной чаше. Она наполнена горячей чистой водой, легкий влажный пар струится вверх, к холодному своду.

Желание принять ванну посещает Тома не в первый раз, но сейчас ему это кажется крайне необходимым. Безусловно, терма не для гостей, и уж тем более он не намерен оголяться при хозяине дома…
К щекам приливает румянец, смущенная улыбка гонит прочь серьезность с лица Шарпа.

- Мне бы хотелось остаться здесь, граф. Проводить время в вашем обществе куда приятнее, чем видеть скорбные лица неравнодушных, готовых уже завтра уложить мое остывающее тело в гроб. Несмотря на сегодняшний инцидент, я чувствую в себе силы преодолеть болезнь. Лекарства и ваша забота возвращают мне желание жить.

Конечно, Томас немного лукавит, он все еще думает о смерти, как о чем-то неизбежном и близком. Однако смена обстановки, совершенно волшебные ночные прогулки и эта странное влечение, которое актер давит в себе рациональной частью восприятия, вновь заставляют жаждать жизни.
Вожделеть настолько, будто никакого «завтра» не наступит, а есть только «сегодня и сейчас». И в этом «сейчас» Том хочет взаимно позаботиться о Квентине, скрасить его уединенную и непростую жизнь.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Квентин не продолжает расспрашивать о леди Свифт, и за это Томас безмерно благодарен. Он даже самому себе сейчас не в силах ответить, какие на самом деле их связывают отношения. Греховная страсть? Испепеляющая любовь? Он, безусловно, отдал сестре все свое сердце, но как долго они еще смогут быть вместе – а если ее муж захочет уйти в отставку и вновь воссоединиться с супругой?

Мрачные гнетущие предчувствия актер гонит от себя прочь не в первый раз, вот только раньше ему виделся однозначный выход из всех этих непростых ситуаций. Скорая кончина однозначной точкой замыкала путь.

- Разумеется, буду благодарен за ваш осмотр. Мне, увы, так и не удалось понять причины этой странной травмы.

Томас откидывает чуть отросшие локоны, давая возможность Квентину лучше разглядеть рану. Касания прохладных пальцев вызывают сметающую волну повышенной чувствительности. Пах приятно обдает жаром, еще не возбуждением, но его предтечей.

Шарп прежде не мог даже вообразить, что его тело способно к столь острым восприятиям.
Замерев, почти не дыша, Том осязает кожей, как ослабевает повязка, как подушечки пальцев Бека раз за разом скользят по шее, и, наконец, последний слой марлевого компресса падает на скамью. Только тогда актер позволяет себе гулко выдохнуть, собирая внутри всю волю с приличием, дабы не смутить Квентина неуместной чувствительностью.

- Как.. как вы считаете, что могло меня столь сильно изжалить в ту ночь?

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

- Да, скорее всего, это связано с лечением, как я сам не догадался? – неловко улыбается Томас и уже хочет оправить ворот, но Бек желает обтереть пострадавший участок кожи.

Теперь позволение позаботится о себе кажется Тому слишком интимным. Слишком на грани… Теплый влажный платок стирает остатки крови, ночной ветер сразу холодит кожу и вызывает волны мурашек. Жар внутри смешивается с наружной прохладой, и в повисшей тишине актер слышит, как эмоционально Бек встречает эти реакции.

Так, по крайней мере, считает сам Том. Он не смеет отталкивать, только лишь замирает в странной нерешительности. Словно мальчишка, незнающий, как целуются в первый раз.

Откуда-то с верхних арок капает вода, собравшаяся конденсатом от горячего источника. Звук режет все происходящее на равные промежутки. Длинными тонкими пальцами Томас расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей. Он не смотрит на графа, взгляд неподвижно устремлен к причудливым узорам мраморной отделки чаши.

Шелковая ткань спадает с плеча, когда последние пуговицы выскальзывают из петель. И только тогда Томас обращает несколько затуманенные серо-зеленые глаза на Квентина. Тот стоит в тени, сосредоточенный и явно онемевший от столь решительного оголения гостя.

- Позволите принять ванну, раз рана уже не кровит, - вкрадчиво спрашивает актер с теми интонациями, какими обычно играет на сцене. Когда его герой оказывается в крайне непредсказуемой ситуации, но сохраняет лицо.

Пожалуй, сейчас во всей этой провокации из Тома рвется его сокрытая дерзновенность, желание узнать, «а что, если?»

Поднимают голову демоны, имя которым – Локи.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Оставшись наедине с самим собой, Том прикрывает лицо рукой в эмоциональном порыве – что он творит, Боже правый! Устроив сцену за обеденным столом днем, ночью скидывает рубашку при графе. Более того, намеревается вовсе окунуться в его личную ванну. Какие еще необдуманные поступки он хочет совершить? Куда девается любовь к сестре… когда Квентин смотрит таким проницающим тяжелым взглядом?

Поджимая тонкие губы и что есть сил стараясь сохранять последнее самообладание, актер снимает одежды, аккуратно укладывая их на скамье. Оборачивает бедра отрезом ткани. Он не совсем уверен, что делает это правильно, как надлежит этикет, хотя, разве о подобном может идти речь в данной ситуации?

Ночная прохлада заставляет все тело биться в мелкой дрожи, даже зубы начинают стучать. Томас спускается к купели, осторожно садится на высокий мраморный борт, ощущая приятное тепло. Осторожно касается воды рукой, сперва она кажется чрезмерно горячей, но кожа быстро привыкает и уже хочется поскорее окунуться целиком.

Квентин возвращается как раз в тот момент, когда гость погружает в воду обе ноги и начинает плавно оседать на специальную ступеньку внутри чаши. Она устлана деревом, не размокающим в воде, о таком актер прежде лишь читал. Дикие племена в далеких мангровых лесах строят свои дома на воде. Древесина, которую они используют, не гниет и не всплывает. Доски из нее наверняка стоят целого состояния. 

Придерживая ткань рукой, Том искоса смотрит на Бека, тот, кажется, не испытывает никакого смущения и это снова толкает демонов показать рога.

- Не присоединитесь? – убрав влажную прядь с лица, Шарп улыбается только лишь одними губами, глаза остаются отстраненно-холодными. – Или предпочтете наблюдать издалека?

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Признаться, Том не знает, чему больше удивлен в облике обнаженного графа – наличием столь ладного мощного тела или же множеством старых шрамов. На ветерана войны он не похож, слишком юн, богат не в меру, образован и интеллигентен. Военные люди встречались на жизненном пути актера не часто, но были совершенно отличны от Квентина.

- Ваши руки холодны, даже когда все вокруг пропитано жаром – это подает скорее мне повод для беспокойства о вашем здоровье, мистер Бек.

Бросив жгучий взгляд из-под ресниц, Шарп тактично отворачивается и дает Квентину возможность устроится в воде с наибольшим комфортом. Они не касаются друг друга, ткани прикрывают наготу, но, при желании, можно рассмотреть все, что так живописует фантазия.
Впрочем, Том оставляет преступное подглядывание на десерт. Оглаживает влажными руками свои острые плечи, трогает пальцами шею на месте раны. Ее немного пощипывает от минеральной воды. Палец очерчивает след от первого прокола, затем от второго.

«Словно следы зубов» - проносится странная мысль, которую актер гонит прочь. Что за вздор? Какая тварь вообще способна на такой аккуратный укус?

Граф совершенно неожиданно решает исповедоваться, отвлекая Тома от своей травмы. Слова легким эхом отражаются от стен купели, дрожат над водой, оставляя Шарпа в легком смятении. Он поджимает губы, хмурится и взвешивает все высказанные Беком факты. Наконец – тяжело вздыхает и обращается к нему прямо, без напускного флирта и вежливой фальши:

- В какое же непростое время нам с вами довелось познакомиться. Закат жизни вашего друга, моя болезнь и… Душевные терзания более чем объяснимы и понятны, особенно со стороны прочих неравнодушных. Возможно, во мне мистер Макдональд углядел не самого честного джентльмена, желающего поправить свои дела за счет вашего состояния и радушия. Но это не так.

Томас чуть касается плеча Квентина, желая, чтобы тот обратил все свое внимание на гостя и убедился в его искренних непорочных намереньях.

- Благодаря вам я не стою более одной ногой в могиле. Конечно, возможно болезнь догонит меня через год-другой, но сейчас я здесь только лишь благодаря вам – а значит - все не напрасно. Возможно… Это подарит некое утешение и не будет углублять ту душевную рану, что делает такого светлого человека несчастным.

Шарп заглядывает в здоровый глаз Квентина со всей серьезностью, видя в ответ отнюдь не воодушевление, а еще большую, как ему кажется, скорбь. Поэтому актер спешно перехватывает ладонь Бека, сжимает в своей крепко, давая почувствовать материальность происходящего.

- Обещаю, что буду бороться до конца. Ради вас и вашей любви к искусству.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Ограничившись кивком, Томас тоже поднимается из воды. Как следует обтирает тело полотенцами, искоса наблюдая, как Бек скидывает набедренную повязку и почти бесшумно прыгает в воду бассейна.
Сглотнув комок, актер тоже снимает мокрую тряпицу и накидывает на нагое тело один из теплых персидских халатов. Запахивается потуже и наполняет два бокала красным вином. В ночной полутьме оно кажется похожим на кровь. А вот букет отдает сладким виноградом и жаром летней ночи.
Томас подходит к бассейну и предлагает вынырнувшему у самого края Квентину разделить первый тост.

- Как человек сцены, хотел бы выпить сперва за искусство - и театр, в частности, - Шарп присаживается на высокий борт и ставит бокал перед хозяином дома, - знаю, старые поверья нынче не в чести, но мы, актеры, крайне суеверны.

Томас улыбается, чуть посмеиваясь и устремляя взгляд на луну, проглядывающую сквозь сплетение ветвей и ажурность перекрытий.
Некоторые его коллеги верили в совсем уж несбыточные сказки, но есть и те, кто смело перечат окружающим и громко произносят название scottish play, за что нередко оказываются вытолканы на улицу насильно.

Проверять проклятье пьесы Шекспира на себе Том не решался, но с интересом наблюдал, как потом падали рампы и разбивался реквизит в руках нерадивых поборников традиций. Может и есть в этом мире что-то мистическое, неуловимое глазу, гневить которое не стоит.
Хотя он почти заключил сделку с трикстером, как поговаривал Кеннет, глядя на успех героя Томаса. Локи не был центральным в первоначальной задумке, но полюбился публике настолько, что неизбежно перетянул фокус повествования на себя.

Критики отмечали изумительную игру и «живость» образа, а злые языки поговаривали, что актер явно и сам не прочь предавать и лукавить, раз этот образ так легко ему дался.

Истина, как всегда, покоилась посередине.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

- Такое общество крайне интригует, мистер Бек. Есть что-то… оккультное в ваших словах. Мне почти страшно, - с доброй усмешкой подытоживает Томас и пригубливает вино. Оно прекрасно, без всяких исключений. Великолепно горячит, раскрывается на языке. В несколько мгновений он теряет себя в потоках удовольствия и, открыв глаза, будто бы видит мир чуть ярче. Или то луна взошла в свой зенит?

Капли воды играют переливами на коже графа, делают образ еще красивее. Никогда прежде Том не задумывался, что его влечение может происходить не только с эмоциональной, но и эстетической стороны. Квентин… красив, и дело даже не в ладном теле и гордой осанке. Глаза. В данном случае пока один глаз, казались чем-то абсолютно непостижимым.

Сердце актера вновь уколола вина – ему невероятно стыдно за свою неосмотрительность. Он чувствует себя почти убийцей, что легким движением руки почти пресек жизнь самому прекрасному творению искусства.

Повязка пропиталась водой, но все еще плотно прилегает к обожжённому лицу. Том не мог оценить масштаб своего реального ущерба. Но бинты не пропитались кровью или чем-то подобным, а значит – глаз все же не травмирован критически. Насколько вообще свет может навредить человеку со столь исключительной болезнью?

- Позволите ненадолго присоединиться к вам? Последний раз я плавал еще подростком, и очень это дело любил. Глядя на вас, хочется вспомнить ощущения.

Отставив бокал на широкий борт, Томас заходит в тень плюща, скидывая халат и осторожно начинает спуск по ступенькам небольшой боковой лестницы. Холод пробирает, актер невольно вздрагивает, но продолжает перебарывать себя, постепенно привыкая к разнице температур. Наконец, набравшись сил, отталкивается от края и делает пару размашистых гребков, почти полностью окунаясь в обжигающую ледяную родниковую воду.
[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Вода настолько холодна, что первое время хочется стыдливо вынырнуть и побыстрее укутаться в мягкий теплый халат, что остался лежать на парапете. Однако Томас упорствует, больше из своей гордыни и почти детского стремления показать графу, что он способен не только падать в обмороки и марать платки кровью.

Однако Том не решается подплывать вплотную к Квентину, который все ещё сидит на небольшой ступеньке - нагой и крайне расслабленный, не стесняющийся своего тела. Даже... Немного демонстрирующий себя, но то скорее домыслы бурной фантазии актёра. Впрочем, Томас решает подыграть, на всякий случай. Медленно отплывает и, задержав дыхание, ныряет с головой. Изгибается всем телом, упираясь ладонями в мощеное марокканской плиткой дно чаши.

Тело конечно паникует, уши и нос закладывает, но Томас отлично контролирует себя и грациозно поднимается на поверхность. Закинув руки на высокий борт, приводит дыхание в норму, убирая с лица налипшие чёрные пряди.

- ... Больше похоже на международный политический клуб, объединённый происхождением.

Слова про оккультный клуб дразнят фантазию и интерес Шарпа ещё больше, он снова искоса подсматривает за Квентином.
До актёра долетали слухи о теневом правительстве, о том, что всем в мире заправляет узкий круг лиц. Конечно, это бездоказательные выдумки, но какая-то часть Томаса, что всегда верила в нечто мистическое, хочет считать хотя бы часть тех слов правдой.

- Я не предполагал, что вы человек политики, мистер Бек. Не сочтите за грубость, конечно. А вот в образ загадочного служителя культа поверил бы с охотой. Возможно даже подыграл, если, конечно, не пришлось бы пускать себе кровь из вен во имя древних богов.

Томас достаёт рукой до своего бокала, делает несколько глотков, чувствуя прилив обманчивого тепла. Он не решается присесть рядом с Беком, все же решая покинуть холодную воду. Подплыв к спуску, в последний момент, передумывает пользоваться лестницей. Ловко подтянувшись на руках, сперва седлает борт бассейна. А после тянется за халатом и накидывает на плечи, что, впрочем, наготу скрывает слабо.

Теперь воздух кажется холодным, Томаса передёргивает от избытка ощущений, и хочется уже поскорее оказаться в мягкой теплой постели. 

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

- Вполне, - Томас улыбается лишь кончиками губ, оставаясь холодным в интонациях и взгляде.

Память услужливо поднимает со дна воспоминание о матери. Ее смерть навсегда оставила отпечаток в душе актера, и носить боль об утрате он будет вплоть до своей собственной кончины.

Кажется, Граф улавливает его сиюминутную меланхолию и предлагает проводить до входа в дом, мотивируя это тем, что стоит на сегодня остепениться с испытаниями здоровья. И Том за это благодарен – забирает с собой чистые одежды и заранее желает Беку спокойной ночи.

И доброго утра.

Болезнь отступает медленно, но неуклонно. Актер втягивается в мерный темп ночной жизни, почти не испытывая дискомфорта. Похоже, его присутствие не стесняет графа, а напротив – скрашивает досуг. Том ловит себя на мысли, что и сам испытывает наслаждение от общества эксцентричного богача. Они обсуждают литературу, говорят об искусстве, более не касаясь тем тайных обществ, смерти и предосудительных пороков. Однако, меж ними больше нет той незримой преграды, что прежде ощущалась Томасом из-за манеры воспитания. Даже с Тейлор он не говорил так свободно, открыто.

Библиотека Квентина оказалась огромной, с множеством редких экземпляров, страницы которых хранили автографы авторов. В некоторых из них читались личные пожелания роду Беков.

Шарп намеревался расспросить про фамильное древо графа, но разговор про это никак не заходил. Обычно знатные дома гордились своим знатным происхождением и вывешивали гобелены или литографии со всеми членами семьи. Но Бек еще ни разу не упоминал своих родителей или братьев с сестрами. Пусть он и не выглядел человеком одиноким, некая отстранённость от мирского угадывалась в нем. Скорее всего, виной тому стала болезнь.

Несколько дней Квентин носил повязку, сняв лишь на третьи сутки. К этому моменту кожа и сам глаз оказались абсолютно здоровыми, чем вызвали прилив истинного облегчения. Актер тоже чувствовал себя почти прекрасно, за исключением кратковременного кашля, сухого и самого обычного. Теперь телу хотелось больше движения, Шарп часто и подолгу гулял по парковой зоне, устраивал заплывы в бассейне. Мечтал, как вернется к верховой езде и фехтованию. Но его тревожило отсутствие вестей от сестры, которая даже не пожелала отдать личных вещей камердинеру графа, хотя тот и предъявил письмо от Тома и ключ от комнаты. Прежде Тейлор не была столь настороженной, но возможно ее супруг действительно пожелал остаться дома на несколько больший срок, чем планировалось.

Отвлечь гостя от тяжелых мыслей Бек решил весьма неординарно – в своем излюбленном стиле. Пригласил одного из лучших портных Лондона, чтобы тот снял мерки и сшил для актера выходной наряд. Никакие возражения не принимались, поэтому Томасу ничего не осталось, кроме как стоять смирно и изредка ловить изучающий взгляд Бека. Они уже видели друг друга нагими, но не при третьих лицах. Впрочем, портной оказался человеком абсолютно индифферентным к любого рода смущениям, и часто уточнял у графа, какие именно ткани стоит выбрать и какой крой наиболее предпочтителен. Утвердив зеленые и черные оттенки, золотую окантовку и малиновые акценты, швейных дел мастер удалился, сказав, что завтра заказ можно будет уже забрать.

Изумившись столь кратким срокам, актер еще раз попытался отговорить графа от чрезмерно щедрого подарка, но тот лишь улыбался и качал головой.

Поездка до Лондона в следующий поздний вечер выдалась захватывающей. Квентин, по случаю, арендовал роскошный лимузин Wolseley-Siddeley, самый быстрый и комфортный из всех автомобилей, в которых доводилось ездить Томасу. Обивка из натуральной кожи, позолоченные ручки и красное дерево поражали и восхищали, хотя излишества никогда не были особо почитаемы актером. Но в богатом убранстве, безусловно, чувствовалась эстетика.

Как и в роскошном новом костюме, что идеально сел по фигуре. Портной знал свое дело.
Укороченный пиджак без подкладных плечей с завышенной талией и удлиненными лацканами отлично подчеркнул вытянутую стройную фигуру. Крой брюк дополнил образ – узкие, достигающие щиколотки и предполагающие высокие гольфы – последний тренд моды на волне джазовых музыкальных веяний. Том не мог поверить, что все это сидит на нем настолько органично и складно, что не смог сдержать счастливой улыбки, столкнувшись в зеркале взглядом с Беком.

Домой они возвращались уже к рассвету – посетив по дороге круглосуточный ресторан, где отужинали в великолепной обстановке полумрака. Каждое новое блюдо таило в себе загадку секретного ингредиента. Угадывать его оказалось настолько занимательно, что оба джентльмена потеряли счёт времени.

Первые солнечные лучи уже пробивались сквозь низкие тяжелые облака, когда автомобиль подъехал к крыльцу поместья. Один из слуг встретил и проводил Томаса до гостевых покоев, перенеся следом все покупки. Он несколько раз спросил, не нужно ли Шарпу что-то еще, словно намеревался покинуть свой пост, как только тот уснет. Том рассудил, что парню явно хочется провести время с кем-то, чем караулить под дверью чуткий сон актера, поэтому великодушно отослал юношу отдыхать.

Но сон все никак не шел, Шарп ворочался в постели, взбудораженный событиями прошедшей ночи, прислушиваясь к странным скрипам и шорохам за дверью. Кто-то ходил по лестнице вверх и вниз слишком часто. Рассудив, что возможно Беку стало не хорошо, и оттого прислуга столь часто взбирается по лестнице – актер накинул на плечи новый домашний халат и вознамерился открыть дверь.

Та оказалась заперта. И сердце пропустило удар.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]

Томас явственно слышит, как трещат надломленные перекрытия. Дом стонет, словно потревоженный дракон. Воздух в камине отдается гулким эхом. Дернув дверь еще пару раз, актер даже не пытается найти ключи – их точно забрал слуга и виртуозно запер гостя снаружи. Обрывки слов доносятся из-за прочной дубовой двери, Том улавливает общий смысл – на графа во всю ведется охота.

Скинув халат, заправив короткую ночную рубашку в брюки и сменив домашнюю обувь на новые броги, Шарп решает перелезть через окно на соседний балкон. Благо, эта часть стены поросла густыми крепкими лозами, а карнизы, будто специально, умещают полную стопу.

Актер не знает, что будет делать дальше. Он осторожно цепляется руками за извилистые стебли и очень скоро достигает первого балкона, ведущего в коридоры прислуги. Створки дверей тоже заперты, но витражное декоративное убранство разлетается разноцветным крошевом от одного удара ноги. Далее повернуть простой шпингалет не составит труда. Похоже, вторгнувшиеся в поместье люди, не рассчитывали, что кто-то всерьез воспользуется этим проходом для проникновения внутрь или же бегства наружу.

Пробираясь в полутьме по коридору, Том старается определить, в какой части дома сейчас находится граф, и как ему можно помочь.
Звучит второй громкий взрыв, дом снова вздохнул и обрушился потолками в главной зале, связующем звене всех крыльев поместья.

Террористы – а в том, что это именно они, у актера не остается сомнения, вновь начинают бежать куда-то вверх. Скорее всего, хотят обрушить все три большие крыши. Тогда стены просто сложатся, и все, кто не успеет скрыться, будут погребены под каменными завалами.
Свернув в боковой ход, актер устремляется в обеденную зону, где, уже закладывают взрывчатку. И чем ближе он подходит, тем различимее голоса. Томас еще не придумал, как именно остановит преступников. Он даже не взял ничего, что может стать оружием в руках, как вдруг яркий свет прожектора ударяет в лицо. Инстинктивно прикрыв глаза рукой, актер обмирает в дверях.

Попался.

- Стоять! – громкий приказ прерывает звук взвода курков. – Он человек, вы что, не видите?! Вали отсюда, приятель, тут делать нечего.

Последнее явно адресовано Томасу, но он не двигается с места. Лишь приоткрывает глаза, стараясь оценить обстановку.

- Командир, это же тот актер. Шарп, или как его там? – второй голос с явным ирландским акцентом принадлежит самому ближестоящему юноше, что несколько удивленно отводит луч осветительного прибора. – А говорили, что он упырь, как и граф.

— Значит, держал его за донора. Давайте, парни, пошевеливайтесь. И отведите этого мистера в безопасное место.

Двое крепких ребят двинулись в сторону Тома, когда как командир спешно покидает залу. Еще двое устанавливают нечто, похожее на взрывающийся механизм в одном из углов, бесцеремонно откинув шкаф со столовыми приборами. Вилки, ножи, ложки и осколки битой посуды усеивают пол.

И у актера появляется просто безумная идея.

Он не произносит ни слова, дает вести себя в направлении черного хода, а затем вполне натурально начинает оседать на пол, имитируя сердечный удар.

- Эй, приятель, ты чего? – взволнованно суетится ирландец, присаживаясь около обмякшего и тяжело дышащего Тома.

- Удар, не иначе… Давай прикончим его как раз сейчас, а скинем все на слабое здоровье, идеально же получается. Пусти ему кровь из вены, а я пока потороплю парней.

Холодная серебряная рукоять ножа стала почти раскаленной под пальцами правой руки. Пока террорист возится с левым рукавом, Том считает секунды, с закрытыми глазами ощущает движения и четко осознает - него всего лишь одна попытка.

Нож четко скользит по сонной артерии, в широко распахнутых глазах читается испуг, удивление, а чужая кровь вмиг превращает белоснежные ткани в алые. Одним движением Томас пресекает жизнь, а вторым – хватает обрез, лежащий рядом. Взводит курок и стреляет в спину еще не успевшему обернуться второму человеку. Отдача сильная, плечо словно припечатала копытом лошадь, но Шарп не собирается останавливаться. Разбивает светильник и, скрывшись в полутьме, оказывается на выгодной позиции. Без колебаний выстреливает по направлению угла, где находились изумленные мужчины, установившие бомбу. Они судорожно пытаются найти свое оружие впотьмах, пока Томас разрежает в них четыре последних выстрела и сразу же отползает за опрокинутый сервант, а оттуда перекатывается за дверь.

Ни погони, ни выстрелов в ответ не следует, а значит он успешно убил всех. Мысль об этом еще не достигает сознания Шарпа. Он стремительно бежит по уже хорошо освещенным коридорам на звуки боли и невыносимой муки. Почти нечеловеческий вой доносится с первого яруса библиотеки, куда упали два других этажа и крыша. Притормозив только у самого края обрушения, Томас заглядывает вниз осторожно, не желая обнаружить себя раньше времени. Источник криков не попадает в поле зрения, зато хорошо угадывается круг осветительных приборов, за которым стоят вооруженные мужчины, готовые в любой момент спустить курок.

- Давай, тварь, говори – как найти вашего начальника? Или думаешь, у нас только орихалковые бомбы есть? Поверь, мы хорошо подготовились, чтобы превратить жизнь таких, как ты, в настоящий ад. Тесней ребята, двигайте лампы!

От нового крика сердце в груди Тома сжимается, злоба застит глаза. Он срывается с места и прыгает вниз, прямо на спину одному из террористов, ломает хребет и валит на пол, раскидывая прожектора и нарушая строй. Чувствуется запах разлитого керосина, осколки стекла скрепят под телом. Шарп успевает лишь раз смежить веки, еще даже не осознавая, что сейчас окажется расстрелян десятком человек. Но ничего не происходит, точнее – звуки исчезают, остается лишь глухое хрипение и раздираемая плоть.

Томас так и лежит навзничь, пока вокруг все не смолкает окончательно. Актер теряет нить реальности событий, отстраняется от любого осмысления. Смотрит стеклянным взглядом в серое утреннее небо, виднеющееся сквозь пролом.

Это все не реально.

Этого просто не может быть.

[icon]https://i.pinimg.com/originals/1e/96/f2/1e96f2d2b74cfa63656dd6bbb3282ff1.gif[/icon][nick]Thomas Sharpe[/nick][status]Жизнь — это одиночество[/status][lz]<div class="proinfozag"><a href="http://mirror.rolebb.su/viewtopic.php?id=31#p73"><b>marvel</b></a></div><div class="proinfo">Лучший способ завоевать людей — это завоевать их умы и сердца</div>[/lz]