Уходя сегодня из дома, она соврала, сказала, что уходит в город по делам. Замок громко лязгает, закрывает входную дверь и Сомбра ещё несколько секунд стоит к ней спиной, сжимая в кармане худи исписанный листок бумаги. Габриэль нуждался в медикаментах, которые не продавались в обычном магазине, а сильные обезболивающие едва ли справлялись с болью в разлагающемся теле.

Что ты чувствуешь по отношению к нему? Жалость? Разочарование?

Нет, это было бы слишком оскорбительным по отношению к начальству, точнее к экс-начальству. Райс годами трепел то, медленно убивало его изнутри и молча продолжал выполнять свою работу. Узнай она чуть раньше, то вряд ли бы прониклась сочувствием. Люди из Когтя для неё лишь средство необходимые для достижения цели. Были.

А всё началось с того, что ни она, ни он больше не были нужны. Освобождение Думфиста было плохой идеей, и Оливия изначально говорила об этом, а после его возвращения она начала ощущать, как узел на шее затягивается всё сильнее. К чему иметь подле себя человека способного предательство по щелчку пальцев и наёмника, чьи годы уже были сочтены.

Стремление к жизни объединяет даже самых злейших врагов, правда, Коломар полагала что они были не такой уж и плохой командой, за исключением тех моментов, когда Райс угрожал, что прострелит Сомбре голову или оторвет язык. Даже с маской на его лице она хорошо понимала, насколько зол и серьёзен в своих словах был Жнец. Теперь же любая угроза с его стороны, звучит не так зловеще, да и сам тон стал мягче.

Проходя мимо витрины череды магазинов с той стороны потемневшего стекла на неё посмотрело понурое лицо с потемневшими кругами под глазами. За тем количеством косметики, что она привыкла наносить изъяны, скрывались сами собой, так что сейчас она вполне неплохо вписывалась в местный антураж: обедневшее население Максики, чья экономика находится в упадке со времен восстания омников.

Ей приходится, натягивая капюшон ниже, когда мимо неё проходят местные из банды Лос Муэртос. Навряд ли кто-то хорошо помнит её лицо - прошло уже не мало лет - но осторожность была превыше всего.

На экранах телевизоров, выставленных на продажу, на местных билбордах и в заголовках газет то и дело всплывала нашумевшая за последнюю неделю новость: Доктор Анжела Циглер приедет в Дорадо с личным визитом, чтобы оказать гуманитарную поддержку всем нуждающимся жителям страны. Если бы Райс узнал об этом, то запретил бы Сомбре и на пушечный выстрел приближаться к выдающемуся доктору. Однако несмотря на своё состояние сам бы попытался отыскать с ней личной встречи.

Бывшие друзья, бывшие напарники, бывшие...?

Овервотч был делом прошлого, им давно пора на покой, - всё, что говорит Габриэль на вопросы о своём прошлом. Сомбра знает лишь данные из досье о всех прошлых и настоящих членах Овервотча, что они успели выкрасть, но вряд ли это могло рассказать о человеке так, как он сам.

В любом случае, Оливия хорошо осознавала риск и цену, которую в итоге может заплатить за содеянное.

Она ждет, пока закончится приём всех пациентов на сегодняшний день, потом долгие деловые переговоры от которых у Коломар вянут уши - ведь ничего нового и интересного они там не скажут - а затем доктора доставляют в её личный номер в одном из лучших отелей Дорадо. Точнее здесь он был один, и был лучшим.

Можно было бы героически проникнуть в отель через балкон, ил использовать транслокатор, или прикинуться горничной, но куда проще в маскировочном покрытии просто поднять на лифте. Самый верный способ от камер наблюдения и сторонних глаз.

Циглер не оказывается в номере, но по вещам на кровати Оливия понимает, что не ошиблась. Стянув в головы капюшон и осмотревшись, она примечает бумаги в желтых папках на столе, но вместо этого, предпочитается плюхнуться в мягкое кресло и вытянуть ноги. По всему телу растекается усталость, кончики пальцев слегка пощипывает, а перед глазами проносятся блеклые цифры двоичного кода.

Она, как и Габриэль, медленно разлагается, превращаясь в цифровой вирус, который сама же и создала.

- Хей, Док.

— Я? — как бы удивленно спросила девушка и демонстративно оглянусь вокруг себя, но не нашла в комнате никого, к кому бы мог быть ещё адресован вопрос. — Человек, женского рода, но можешь просто звать меня Сомбра.

Губы её растягиваются в довольной улыбке, как обычно бывает это у маленьких детей перед началом торжественного мероприятия по случаю их дня рождения, но тем не менее глаза скрывали некую боль, сдерживать которую было тяжело. Циглер в подобной вариации была не просто вишенкой на тортике, она была всем большим праздничным тортом. К тому же, сам торт приветливо приглашал на чай.
Она медленно подходит к Ангеле, выставляя на свет свою фигуру и держа перед собой вытянутыми руки так, чтобы агент Овервотча своими глазами убедилась в том, что ей ничего не угрожает. Впрочем, не им ли обеим знать, как некогда противостоящим друг другу сторонам, что глаза зачастую могут обманывать.

— Вторжение в личные апартаменты изначально не входило в мои планы, но у вас так много посетителей, что просто... — закатила глаза и тяжело выдохнула, пытаясь одним жестом передать все муки ожиданий, — Угх, серьезно, вы разве не устаете от них? Они же такие... постоянно жалуются, ноют о том, что у них что-то болит. Жуть какая-то, - и это говорит человек, явившийся к агенту Овервотча за помощью.

Пытаясь разрядить обстановку своим никому ненужным мнением, Сомбра самовольно перебралась к кровати и уселась на мягкий матрац и послешно стала наблюдать за тем, как заваривают чай. Если подумать, то именно хорошего чай она не пила уже достаточно давно. В последние месяцы либо какая-то газировка из взломанных автоматов, либо дешевое кофе с чаем в местных забегаловках.

— Ладно, док, не злитесь. Как бы не было противно Вам моё присутствие, но явилась я не просто так, а с просьбой. Точнее с огромной просьбой, — лицо Оливии становится непривычно серьёзным. Ещё недавняя улыбка пропадает с лица, а губы сжимаются в тонкую линию. Она не привыкла просить. С юных лет детский дом и улицы Дорадо приучили к тому, что, если ты чего-то хочешь, так возьми это. Можно было бы похитить Циглер, но навряд ли это не поможет вытянуть из головы доктора то, что ей так необходимо. Увы и ах, но самая огромная заноза в жопе почти каждого влиятельного бизнесмена сейчас была сродни бомбы замедленного действия. Смерть, как таковая, ей не грозила, а вот остаться бессмысленным набором символов в цифровом пространстве — вполне.

— Я и... Габриэль Райс самовольно покинули базу Когтя, — вот так красиво называется "сбежали во спасение своих же задниц", — на то было много причин и теперь нас разыскивают уже несколько месяцев по всему миру и, - она вздыхает и иногда поглядывая на кипяток в руках Циглер, - нет, я не прошу убежища. Пока что мы справляемся с этим сами, но нам необходимо лечение. — Если верить докладу, то Циглер и Райс ранее работали вместе, только в разных подразделениях и довольно неплохо общались, а потому Оливия решила воспользоваться теми самыми 6,71% удачного исхода, что доктора всё же заинтересует помощь двум бывшим — можно прямо выделить это слово — агентам Когтя. Уже не плохие, но и не до конца хорошие.

Ах, только, пожалуйста, не выливай на меня кипяток.

— Ваша коллега, Мойра ... - она вечно забывала её фамилию, - проводила эксперименты над Райсом в ваши годы, — изобразила пальцами кавычки, — и, скажем, ситуация с тех самых пор становится только хуже. Полагаю, что Трейсер и Уинстон уже имели возможность наблюдать плоды этого творения, а что насчет меня, то тут всё просто, — она поднимает рукав толстовки и оголяет часть предплечья с изуродованной кожей.