Уходя сегодня из дома, она соврала, сказала, что уходит в город по делам. Замок громко лязгает, закрывает входную дверь и Сомбра ещё несколько секунд стоит к ней спиной, сжимая в кармане худи исписанный листок бумаги. Габриэль нуждался в медикаментах, которые не продавались в обычном магазине, а сильные обезболивающие едва ли справлялись с болью в разлагающемся теле.
Что ты чувствуешь по отношению к нему? Жалость? Разочарование?
Нет, это было бы слишком оскорбительным по отношению к начальству, точнее к экс-начальству. Райс годами трепел то, медленно убивало его изнутри и молча продолжал выполнять свою работу. Узнай она чуть раньше, то вряд ли бы прониклась сочувствием. Люди из Когтя для неё лишь средство необходимые для достижения цели. Были.
А всё началось с того, что ни она, ни он больше не были нужны. Освобождение Думфиста было плохой идеей, и Оливия изначально говорила об этом, а после его возвращения она начала ощущать, как узел на шее затягивается всё сильнее. К чему иметь подле себя человека способного предательство по щелчку пальцев и наёмника, чьи годы уже были сочтены.
Стремление к жизни объединяет даже самых злейших врагов, правда, Коломар полагала что они были не такой уж и плохой командой, за исключением тех моментов, когда Райс угрожал, что прострелит Сомбре голову или оторвет язык. Даже с маской на его лице она хорошо понимала, насколько зол и серьёзен в своих словах был Жнец. Теперь же любая угроза с его стороны, звучит не так зловеще, да и сам тон стал мягче.
Проходя мимо витрины череды магазинов с той стороны потемневшего стекла на неё посмотрело понурое лицо с потемневшими кругами под глазами. За тем количеством косметики, что она привыкла наносить изъяны, скрывались сами собой, так что сейчас она вполне неплохо вписывалась в местный антураж: обедневшее население Максики, чья экономика находится в упадке со времен восстания омников.
Ей приходится, натягивая капюшон ниже, когда мимо неё проходят местные из банды Лос Муэртос. Навряд ли кто-то хорошо помнит её лицо - прошло уже не мало лет - но осторожность была превыше всего.
На экранах телевизоров, выставленных на продажу, на местных билбордах и в заголовках газет то и дело всплывала нашумевшая за последнюю неделю новость: Доктор Анжела Циглер приедет в Дорадо с личным визитом, чтобы оказать гуманитарную поддержку всем нуждающимся жителям страны. Если бы Райс узнал об этом, то запретил бы Сомбре и на пушечный выстрел приближаться к выдающемуся доктору. Однако несмотря на своё состояние сам бы попытался отыскать с ней личной встречи.
Бывшие друзья, бывшие напарники, бывшие...?
Овервотч был делом прошлого, им давно пора на покой, - всё, что говорит Габриэль на вопросы о своём прошлом. Сомбра знает лишь данные из досье о всех прошлых и настоящих членах Овервотча, что они успели выкрасть, но вряд ли это могло рассказать о человеке так, как он сам.
В любом случае, Оливия хорошо осознавала риск и цену, которую в итоге может заплатить за содеянное.
Она ждет, пока закончится приём всех пациентов на сегодняшний день, потом долгие деловые переговоры от которых у Коломар вянут уши - ведь ничего нового и интересного они там не скажут - а затем доктора доставляют в её личный номер в одном из лучших отелей Дорадо. Точнее здесь он был один, и был лучшим.
Можно было бы героически проникнуть в отель через балкон, ил использовать транслокатор, или прикинуться горничной, но куда проще в маскировочном покрытии просто поднять на лифте. Самый верный способ от камер наблюдения и сторонних глаз.
Циглер не оказывается в номере, но по вещам на кровати Оливия понимает, что не ошиблась. Стянув в головы капюшон и осмотревшись, она примечает бумаги в желтых папках на столе, но вместо этого, предпочитается плюхнуться в мягкое кресло и вытянуть ноги. По всему телу растекается усталость, кончики пальцев слегка пощипывает, а перед глазами проносятся блеклые цифры двоичного кода.
Она, как и Габриэль, медленно разлагается, превращаясь в цифровой вирус, который сама же и создала.
- Хей, Док.